"Служить бы рад..." История жизни генералиссимуса Суворова

24 ноября 1730 года родился Александр Васильевич Суворов — самый прославленный полководец в отечественной истории. Он был единственным человеком, кто смог дослужиться от младших офицерских чинов до звания генералиссимуса.

Как это часто бывает с военными, его полководческий гений затмил всё, и Суворов-человек, в отличие от Суворова-военного, оставался всегда в тени. Между тем, Александр Васильевич был незаурядной личностью и настолько удивлял многих своих современников, что про него уже при жизни стали слагать легенды и рассказывать анекдоты и небылицы. Со временем даже стало трудно отличить, где анекдот, а где настоящая история, когда-то приключившаяся с полководцем. Достижения Суворова на полях сражений известны всем, поскольку их изучают в школах, а вот личная жизнь Суворова по-прежнему не слишком широко известна. Лайф выяснил, каким на самом деле был самый прославленный полководец в российской истории.

Детство

Суворов родился болезненным ребёнком с хрупким телосложением, и при одном взгляде на него отец понимал, что на военную службу сына определить не удастся. Впрочем, это его не очень огорчало. Ведь Василий Суворов был одним из самых знаменитых людей империи. Его отец был главным военным писарем и был близко знаком с самим императором Петром Великим. Настолько близко, что Пётр стал крёстным отцом Василия, а когда тот подрос, взял его к себе в денщики.

К тому моменту, как у него родился сын, Василий Суворов служил в тайной канцелярии — органе политического сыска, являвшегося отдалённым аналогом советского КГБ. Он был лично знаком со всеми императорами и императрицами, которые в ту эпоху достаточно быстро сменяли друг друга, и, конечно, имел все возможности хорошо устроить и сына.

В своём имении Василий держал большую библиотеку, где были собраны сочинения многих знаменитых полководцев прошлого, которые стали настольными книгами Александра.

По легенде, своей военной карьерой Суворов обязан прадеду Пушкина — Абраму Ганнибалу, который был приятелем его отца. Однажды он заехал к ним в гости и увидел увлечённо играющего в солдатики Александра. Шутливо перебросившись с ним несколькими фразами по поводу тактики и построения солдатиков, он понял, что Суворов очень хорошо для ребёнка его возраста разбирается в таких сложных вещах, и поговорил об этом с его отцом. Но это, вероятнее всего, только красивая легенда. Скорее всего, отец просто уступил многократным просьбам сына и похлопотал о его определении на службу.

Долгая дорога на поля сражений

В первые годы службы вообще ничто не говорило о том, что Суворов станет не только прославленным полководцем, но даже и просто военачальником. Отец определил его на службу в Семёновский лейб-гвардии полк, где он служил параллельно с учёбой. Гвардия была личной армией и охраной монарха и редко использовалась на поле боя. В основном вся служба в гвардии сводилась к церемониальным и караульным функциям. Тем не менее это было очень престижно, и многие могли только мечтать о таком назначении.

Но Суворов мечтал о настоящей армии и, закончив обучение, наконец перевёлся в армейский пехотный полк, получив звание поручика — первый офицерский чин, примерно аналогичный современному лейтенанту. К этому моменту ему было уже 24 года, и для поручика он был, можно сказать, староват. В эпоху, когда генералами становились 25-летние, 24-летний поручик выглядел скорее неудачником. Во всяком случае, никто не решился бы поставить и копейки на то, что великовозрастный младший офицер добьётся немыслимых вершин.

Вскоре началась Семилетняя война — первая общеевропейская война, в которой Российской империи предстояло стать одним из главных участников. Отец Суворова к тому моменту служил в Военной коллегии (аналоге современного Министерства обороны), и Александр добился от него перевода на войну. Но там его ждало разочарование. Суворова определили в интендантскую службу. Он мечтал о великих сражениях и славных победах, а его отправили заниматься поставками провианта и фуража в армию. Видимо, его отец, которого отрядили присматривать за интендантской службой, всё ещё не верил, что из сына получится настоящий воин.

Только через три года Суворову наконец удалось уговорить отца, и он перевёлся в действующую армию. Но и здесь понюхать пороха ему не удалось. Его назначили дежурным офицером при генерале Ферморе. К этому моменту Суворов уже был премьер-майором (нечто среднее между современными майором и подполковником).

Многие источники указывают, что Суворов принимал участие в легендарном Кунерсдорфском сражении, когда русско-австрийские войска разгромили прусскую армию Фридриха, считавшегося величайшим воином современности. Однако это не так. Лично Суворов в бою участия не принимал. Все его функции ограничивались докладами Фермору. Суворов также участвовал в захвате Берлина, но и тогда ему не удалось принять участия в бою.

Впервые на поле боя Суворов очутился в 30 лет. Это было очень поздно. Некоторые его ровесники уже были генералами и имели огромный боевой опыт. Удивительно, как при таких исходных данных Суворову удалась настолько блестящая карьера. Будущему генералиссимусу вновь помогла случайность. Командир Тверского драгунского полка заболел, и Суворова назначили временно заместить его. В первом же бою под Нейгартеном полк одержал победу, захватив более ста пленных. На Суворова обратили внимание и стали доверять.

Тем временем в России произошёл переворот, одним из активных участников которого был Василий Суворов. Взошедшая на престол Екатерина II отблагодарила отца и обратила внимание на его сына. После возвращения в Петербург он был повышен до полковника. На следующую войну он попал только через шесть лет.

В молодые годы, когда здоровье позволяло, Суворов часто ходил в атаку вместе с солдатами, находясь в гуще боя. За свою военную карьеру он получил около десяти ранений. Однажды он был на волосок от гибели, упав в воду при переправе через реку. К счастью, солдатам удалось его достать, причём вытаскивать полководца пришлось за волосы.

Команда Суворова

С первых дней в армии и до самой своей смерти Суворов держал при себе ограниченный круг людей, которые всюду сопровождали его: камердинера, к которому позднее присоединились ещё два помощника — подкамердинера из числа армейских сержантов и фельдшер, который прописывал Суворову различные процедуры. С годами здоровье Суворова, от природы болезненного, но закалившего себя, стало слабеть. Кроме того, в его команде был повар, который готовил в соответствии с диетой, которую Суворов вынужден был соблюдать.

Наиболее колоритным членом его команды был камердинер Прохор Дубасов, вошедший в историю как Прошка. В некоторых источниках его называют сержантом, но, вероятнее всего, Дубасов был из числа дворовых людей (это такая категория крепостных, не владеющих землей) Суворова. По своим качествам Дубасов был последним человеком, которого можно было бы рекомендовать в камердинеры, которым полагалось быть учтивыми и вежливыми. Прошка же слыл отъявленным сквернословом, грубияном и любителем выпить. Но Суворов по какой-то причине очень привязался к великану Дубасову, и тот сопровождал его почти сорок лет — с первых дней в регулярной армии и до самой смерти, всюду следуя за своим патроном.

Личность Дубасова была настолько колоритной, что про него уже при жизни рассказывали всевозможные небылицы, например, что он может спокойно поднять руками взрослую лошадь. Адъютант Суворова — Егор Фукс — рассказывал, что никогда не видел Прошку трезвым, но при этом Суворов никогда не видел его пьяным. Столь необычный человек не мог оставить равнодушными писателей и режиссёров, и Прошка является неизменным спутником Суворова во всех художественных произведениях и фильмах.

Незадолго до смерти Суворов оставил завещание, в котором даровал Прошке и его семье вольную после смерти, а также оставлял им 5 тысяч рублей серебром (весьма крупная сумма по тем временам). Позднее император Александр I выделил Прошке, который уже был стариком, персональную пенсию в размере 1200 рублей в год.

Женщины

Насколько Суворов страстно был увлечён армией и военным делом, настолько же равнодушен он был к женщинам. Он практически не обращал на них внимания, ничего неизвестно о его юношеских влюблённостях и увлечениях молодости. Его отец, уже будучи стариком, уговорил немолодого уже Суворова жениться хотя бы ради того, чтобы продолжить род. Он же свёл его с будущей женой Варварой Прозоровской. К тому времени Суворову было уже за 40, жена была вдвое младше его.

Полководец не только никогда не брал жену в походы, но и своим офицерам строго это запрещал, поскольку, по его мнению, женщине нечего было делать в армии. Неудивительно, что в ситуации, когда муж годами пропадал в походах, молодая жена начала заводить связи на стороне.

Через 5 лет брак дал трещину: Суворов узнал об измене и стал требовать развода. Однако развестись в те времена было очень трудно, не помогло даже ходатайство к императрице, которая очень хорошо относилась к Суворову. В итоге с женой он примирился, но через несколько лет ситуация повторилась. На этот раз полководец не стал добиваться развода, а просто разъехался с женой, и они больше никогда не жили вместе.

От этого брака у Суворова родилась дочь, которую он очень любил, и сын, родившийся уже через несколько месяцев после окончательного разрыва с женой. Сына Суворов долгое время не признавал, считая, что он рождён не от него. И только спустя 10 лет под влиянием императрицы Екатерины он смягчился и начал принимать участие в его судьбе.

Чудачества

Суворов слыл большим чудаком и эксцентриком, в кругу придворных екатерининской эпохи даже бытовало слово "суворить", т.е. чудить, причудливо себя вести. Когда он был неизвестен, над ним посмеивались, а то и считали безумным, но когда он начал одерживать одну победу за другой, многие начали ему подражать, что вызывало у Суворова недоумение: "Зачем старичок меня корчит? Мне кажется, обезьяны для того и сотворены, чтобы нас, одарённых разумом, отчуждать от смешного обезьянства. Жалко подражание, похвально соревнование", — говорил он, узнав об очередном своём подражателе.

Как-то раз в Митаве местное светское общество досаждало ему, пытаясь напроситься на светский приём. Дамы в пышных нарядах и франты-мужчины настойчиво пытались выяснить у Дубасова, когда же начнётся приём. В конце концов Суворов вышел и лично объявил, что сейчас всё начнётся. Дамы упали в обморок, а мужчины в изумлении открыли рты, поскольку Суворов вышел в одном нижнем белье. Такие чудачества были в его стиле.

Суворов не переносил зеркал, вероятно, переживая из-за своего телосложения, роста и достаточно неказистой внешности. Все зеркала в домах, где он бывал, обязательно должны были быть занавешены простынями. Полководец не делал исключений ни для кого, даже для императрицы, которая велела закрыть все зеркала, какие мог увидеть Суворов, гостивший в её дворце. Если же по каким-то обстоятельствам сделать это было невозможно, Суворов пробегал мимо зеркала, отвернув голову в другую сторону или вообще не заходил в комнату, если зеркало находилось в ней.

Аналогичным образом Суворов относился к портретам. В пышную екатерининскую эпоху, ознаменовавшуюся расцветом портретной живописи, Суворов лишь несколько раз позволил нарисовать себя, после очень настойчивых просьб влиятельных особ.

Распорядок дня и ночи у Суворова отличался от остальных людей. Просыпался он в час-два ночи, после чего обливался холодной водой и пил чай, который всегда возил с собой и не жалел на него денег. После чая, не обращая внимание на ночное время, Суворов начинал распевать песни, обычно это были сочинения композитора Бортнянского, с которым он был дружен. В 8 утра он обедал, после чего ложился спать. Если же Суворов устраивал званый обед, то для гостей он делал исключение и проводил его не в 8 утра, а часом позже.

Ещё одной причудой Суворова было катание по траве. Незнакомых с ним свидетелей этой странной практики она могла повергнуть в недоумение. Они даже могли подумать, что генерал / фельдмаршал / генералиссимус (в зависимости от его звания на тот момент) сошёл с ума. Прямо в походе он мог броситься в траву и начать по ней кататься, а затем лечь на спину и, вытянув ноги вверх, пробыть в таком положении несколько минут. Более того, порой он приказывал солдатам повторять его действия, поскольку был уверен, что это благотворно скажется на них и позволит легче переносить многокилометровые дневные переходы, которыми славился Суворов.

Лично общавшийся с Суворовым по время визита в Россию французский король Людовик XVIII так описывал его: "Этот полудикий герой соединял в себе с весьма невзрачной наружностью такие причуды, которые можно было бы счесть за выходки помешательства, если б оне не исходили из расчётов ума тонкого и дальновидного. То был человек маленького роста, тощий, тщедушный, дурно-сложенный, с обезьяньею физиономией, с живыми лукавыми глазками и ухватками до того странными и уморительно-забавными, что нельзя было видеть его без смеха или сожаления; но под этою оригинальною оболочкой таились дарования великого военного гения".

Сам себя Суворов однажды описал так: "Меня хвалили цари, любили солдаты, мне удивлялись друзья, ненавистники меня поносили, при дворе надо мною смеялись. Я бывал при дворе, но не придворным, а Эзопом и Лафонтеном: шутками и звериным языком говорил правду. Подобно шуту Балакиреву, который был при Петре Первом и благодетельствовал России, кривлялся я и корчился. Я пел петухом, пробуждая сонливых, угомоняя буйных врагов Отечества".

Сочетание эксцентричного поведения и военной гениальности превратило Суворова в человека, о котором ещё при жизни стали складывать легенды. Он был не только первым генералиссимусом, заслужившим это звание исключительно на полях сражений, но и единственным в истории империи человеком, не лишённым этого звания из-за политических интриг. После него звание генералиссимуса не присваивалось в Российской империи ни одному человеку. Он был настолько овеян славой, что император Павел, несмотря на сложные отношения с полководцем, ещё при его жизни распорядился установить ему памятник, что было беспрецедентным случаем. А похороны прославленного полководца стали первыми в истории (не считая погребения коронованных особ) похоронами государственного масштаба.

Oleg M,
слайды! слайды давай!