Вопреки ранговой теории

Новичок, начни здесь!

Мой читатель наверняка обратил внимание, что я практически не использую термины ранговой теории этологии в своих статьях и книгах, и причиной тому – реальная жизнь во всём её многообразии, иногда разносящая в пух и прах даже стройные теории и безупречные концепции, к освоению которых прибегают юноши в шаткой надежде добиться хотя бы малейшего женского расположения. Принято считать, что альфачи-гамадрилы человеческой популяции просто купаются в женском внимании, а омегам на этом пути совсем ничего не светит. Я расскажу вам опровергающую историю из своей студенческой юности об одном знакомом, которого можно было бы смело назвать «ультраомегой», но по которому сохли буквально все ровесницы, стоило им хотя бы раз его увидеть...

Санёк был эдаким мужским вариантом эталонной серой мыши. Роста он был среднего, ширина его плеч практически совпадала с шириной бёдер, одевался всегда как-то плохенько и совершенно невзрачно; голос его был тих и по-женски мягок, походка неказиста и отчасти даже смешна; заработок он имел стабильно ниже среднего, хотя слово «стабильно» в его случае не стоило бы и употреблять. В мужской среде он совершенно растворялся и исчезал, как человек-невидимка, и, если сам не обращался к кому-нибудь с вопросом, его переставали замечать, будто и не было человека вовсе. Он пытался что-то рассказывать, быть современным и актуальным, но стиль его информационной подачи был столь же невзрачным, как и он сам, а потому слушали его не столько с интересом, сколько с чувством некой досадной обязанности – друг всё-таки, какой-никакой, – надо бы выслушать, чтобы не обиделся. Мужской коллектив спокойно обходился без него, а его отсутствие никогда не вызывало недоумённый вопрос: почему Санька нет, что без него будем делать? – настолько он был незначимым для нашей компании. Так реагировали на него все без исключения парни, а вот девушки!..

Сказать, что все они сходили по нему с ума, – это не сказать ничего! Вот просто – ничего! Представьте себе ситуацию, когда знойная поклонница вокалиста рок-группы, рыдающая от одного только его появления на публике, вдруг видит своего кумира в шаговой доступности, без охранников и своры почитателей. Но даже такое представление не выразит в полной мере того, что происходило с ровесницами, когда они лицезрели нашего героя. Это было нечто фееричное! Я лично стал свидетелем того, как двое внешне воспитанных и весьма интеллигентных студенток серьёзных ВУЗ-ов города чуть не пошли в натуральную рукопашную, не поделив Сашку. Просто они хотели пригласить его на танец и начали двигаться к нему с разных направлений; одна опережала другую, но её окликнули, и она немного замешкалась, а когда была у цели, подступы загородила соперница. Как же всё-таки интересно наблюдать за выходом внутренней обезьяны женщины наружу, – так натурально ни за что не сыграть! Дамочки синхронно оскалились, обнажив зубы обеих челюстей, и растопырили пальцы рук, загнув их кончики по-кошачьи для атаки.

– Я первая тут должна быть, – зашипела одна из них.

– Должна, да не успела; кто не успел, тот опоздал, – в тех же тонах ответила вторая.

– Сейчас получишь, сука! – оскалившись сильнее, продолжила первая.

– Ну, попробуй! – соперница и не думала сдаваться.

Бедный Санёк! Он стоял совершенно ошарашенный и наверно побледневший от ужаса, наблюдая, как буквально в метре от него разворачивается конфликт вселенского масштаба; я находился сбоку, что позволяло наблюдать за всеми событиями в динамике. Девичья драка в квартире нам была точно не нужна; после такого никаких вечеринок там больше не будет.

– Девочки, уймитесь! Не надо всё портить! – нарочито громко гаркнул я, мысленно готовясь к тому, что нерастраченная агрессия двух фурий достанется уже мне.

На удивление произошло иное: в мгновение ока девочки встрепенулись, осознав, что перестали быть «хорошими» для сторонних наблюдателей, и переключились в режим воспитанниц института благородных девиц; оскал исчез, сменившись на дипломатическую улыбку; руки опустились вдоль тела, пальцы выпрямились. Столь чудесное перевоплощение выглядело просто шокирующим: из двух осатаневших от злобы самок вида homo sapiens, уже готовых драть друг другу волосы, – в милейших созданий трепетной изящности! – было чему поразиться.

– Александр, выбор за вами, – весьма наигранно молвила первая.

– А кому не повезёт с этим танцем, той достанется следующий. Да, Александр?! – не растерялась вторая.

Санёк с облегчением выдохнул и повёл за собой ту, что была к нему ближе; её соперницу тоже не обидел, собственноручно пригласив её на следующий «медляк». Тут я сделаю упор на слове «собственноручно». Всё дело в том, что на наших вечеринках все танцы превращались для Санька в «белые» – те самые, где дамы приглашают кавалеров. Едва он успевал собраться с мыслями для выбора партнёрши, как перед ним, откуда ни возьмись, появлялась некая дамочка с решительным настроем из серии «только попробуй отказать, милый-дорогой, – пожалеешь». Санёк, естественно, не протестовал: воспоминания о несостоявшейся девичьей рукопашной надолго врезались ему в память. Дамочки же, как ни странно, тоже соблюдали некий негласный порядок: на второй круг приглашений кавалера можно было уходить только после того, как с ним перетанцевали все, иначе конфликт был неизбежен.

Следует заметить, что по этой причине мы очень не любили приглашать Санька на вечеринки. Это в мужской среде он растворялся бесследно, а там, где были девочки, для них уже полностью исчезали все мы – другие парни со своими увлечениями и интересами, чувствами и треволнениями, надеждами и мечтами. Особенно мерзко было видеть, как, танцуя с тобой, девчуля продолжает сквозь полумрак комнаты выискивать своего «любимого», бесцеремонно вертя головой туда-сюда, и так делала каждая без исключения, вызывая у нас недоумение и злость. Долго так продолжаться не могло, и, посовещавшись друг с другом, мы вызвали Санька на серьёзный разговор!

Наш казанова забился в угол комнаты, предполагая, что сейчас его будут бить, поэтому пришлось его успокаивать, пообещав, что никакого рукоприкладства не будет. Но допрос всё равно получился с некоторым пристрастием, что уж тут говорить. Санёк оправдывался, вертясь, как уж на сковородке от едких вопросов, и находясь между Сциллой нашего неоднозначного к нему отношения и Харибдой повальной девичьей любви. Тогда мы не знали об этологии человека, ставшей ровесницей для многих из нас; тогда не имели представления о тотальной одинаковости женского поведения, обусловленной стабильным генотипом самок вида; тогда даже не задумывались о том, сколь сильна тяга женских особей к самцам с нестандартными видовыми признаками. Мы наивно предполагали, что Саньку известен какой-то древний и сакральный секрет успеха у женщин, может быть даже магический, доставшийся ему от предков великого посвящения в глубочайшие тайны мироздания и передающийся из поколения в поколение, но сердцеед решительно протестовал, размахивая руками, и категорически утверждал обратное:

– Да, что вы ко мне пристали! Вы разве не видите, что я ничего не делаю, вообще ничего: не трогаю их, не подкатываю, не завожу разговоров, не смотрю даже в их сторону, я вообще от них прячусь!

Это было правдой. Установленная втайне от него «скрытая» камера древнейшего формата VHS, под которую пришлось разобрать целую полку в квартире, всё безоговорочно подтверждала, усиливая мужское недоумение до критической отметки: как такое вообще возможно?! Санёк действительно выбирал самый удалённый от входа угол в комнате, желательно с какими-нибудь препятствиями, закрывающими обзор. Но и это его не спасало. Стоило новой дамочке хотя бы краем глаза увидеть Сашку, – всё! – её разворачивало в его сторону не просто головой, а всем телом: резко, жёстко, с последующим ступором; она просто столбенела на месте, устремив свой взгляд в одну точку. В этот момент мы с улыбкой перемигивались: очередная жертва – спасенья нет! С той секунды девчуля превращалась в разновидность зомби, которая в упор не видит никого, кроме этого скромного и несколько напуганного тихони.

– Это ещё что! – продолжал Александр. – Вы вообще знаете, что меня скоро родители из дома выгонят, серьёзно. Так и сказали: Саша, сними квартиру, мы деньгами поможем! Твои поклонницы скоро по пожарной лестнице к тебе полезут, соседи уже видели эти попытки. Какая-нибудь обязательно сорвётся и расшибётся. Суд нас, конечно, оправдает, а вот люди – нет! Как жить-то дальше будем?! Сними квартиру, уезжай туда. Пусть они туда тебе звонят. Мы уже не может отвечать на сто двадцать звонков в день: Сашу можно, Сашу можно, Сашу можно? – родственники дозвониться не могут, всё время «занято».

– А вы знаете, каково это – просыпаться в незнакомом месте? – распалялся наш герой, ставший наконец-то подлинным центром внимания и убедившийся в том, что бить его всё-таки не будут. – Глаза открываю: где это я? А рядом кто? – я её не знаю; лежит, сопит… голая! Помню, что выпили накануне в компании немного, были там девки какие-то – я их вообще первый раз видел, а потом – бац! – и утро уже. Что за место, какой район, куда бежать?

Александра несло, как того Остапа. Он жаловался на свою горькую мужскую долю невольного казановы – ту самую, которой позавидовали бы лютой завистью практически все его сверстники, готовые расшибиться в лепёшку за хотя бы мимолётное женское внимание, ласковый взгляд, тёплое словечко. Битый час он перечислял все те неудобства, которые ему приходилось претерпевать из-за необъяснимой женской любви:

– Да, я всё знаю! Вы меня больше на вечеринки не зовёте. Всех пригласите, а меня – нет, будто я изгой какой-то прокажённый. Обидно, между прочим, очень обидно! Я тоже пообщаться хочу, новости узнать о том, о сём, а эти дуры на меня гроздьями виснут, других не замечают. А я что? – виноват в этом что ли. Я ничего не могу с этим поделать; я их гоню, а они не уходят…

Мужской консилиум после долгих разбирательств сменил гнев на милость и пришёл к консенсусу: Санёк в действительности не располагает тайными знаниями по охмурению женских особей, и в целом он не виноват, – ему такое внимание было действительно в тягость. Но вот почему любовь к нему вспыхивала за секунду и потом не угасала – оставалось загадкой даже для него самого. После бурного обсуждения была разработана целая стратегия поиска ответа на животрепещущий вопрос, в которой нашему герою отводилась роль подопытного, а ежели откажется – пригрозили полным бойкотом. На том и завершили экзекуцию.

Опираясь на разработанный план эксперимента, была изготовлена коллективная фотография всех парней нашей компании, среди которых сбоку, но не самым крайним, располагался Санёк в своей типичной невзрачной одежде и с привычной физиономией. Эту фотографию демонстрировали людям разных полов и возрастов с незатейливой просьбой показать того, от которого, по субъективному мнению зрителя, могли бы быть в восторге все девочки. И вот тут-то настал момент истины. Мужчины разных возрастов и профессий, с учётом даже нескольких попыток, никогда не показывали на Александра: кто угодно, но только не он! Но вот что было с дамочками – вы бы видели! Стоило только небрежно скользнуть женскому взору по фотографии и – «этот, точно этот»! Ни одного промаха, ни одного! Ни возраст, ни социальный статус, ни особенности деятельности, ни образование девушки или женщины, – ни что из этого не играло ровным счётом никакой роли. Для всех дамочек это был он – Санёк!

Забавный эксперимент с прогнозируемым результатом в дальнейшем стал неким развлечением в нашей компании; всем было здорово и весело играть в угадайку, но длилось это недолго – досадный эпизод заставил всё это прекратить. Одна девчуля, безошибочно указав на Санька, начала настойчиво просить его телефон. Ей, естественно, было отказано, – Александр требовал этого неукоснительно: женскому полу – никогда! Деликатные просьбы дамочки сменились требованиями: она ластилась к каждому из нас, пытаясь выманить номер, потом злилась, рычала, срывалась на оскорбления. Не добившись ответа у одного, переходила к другому и повторяла свои действия. И когда, наконец, поняла, что добыть номер ей всё равно не удастся, разразилась проклятиями, рухнула на пол и разрыдалась с такой громкостью, будто это происходило на похоронах ближайшего родственника. Встреча друзей была напрочь испорчена, а эксперимент в компании с женщинами больше не отваживались повторять.

Как бы то ни было, а выводы из всего этого были сделаны. Стало совершенно очевидным, что все дамочки потрясающе одинаковы в своих предпочтениях, коль скоро так реагируют на одного и того же парня, хотя он вовсе не Ален Делон. Да и реакция эта была исключительно на внешность, ведь на фото все стояли ровно, без отличительных поз и ужимок. Но что же тогда заставляло дамочек так беззаветно терять рассудок? Теперь-то я знаю ответ на этот вопрос. Готовы?.. Ну, тогда держитесь крепче!..

У Александра был большой… рот! Просто аномально большой! Когда мне его представляли в ходе знакомства, я невольно ухмыльнулся про себя: это что ещё за Гуинплен? – рот до ушей, хоть завязочки пришей... Представляю недоумение читателей, ожидавших чего-то необычного, но точно не этого. Сейчас всё станет на свои места... Санёк этим ртом всё время улыбался, даже когда не хотел улыбаться, – этим он напоминал небезызвестного щенка породы вельш-корги, глядя на физиономию которого совершенно невозможно удержаться от ответной улыбки, хотя собачка не пила с вами на брудершафт. Ровно то же самое было с особенностями строения рта Александра. Эта постоянная улыбка от уха до уха доставляла ему массу проблем там, где надо быть строгим и серьёзным, но для девочек она была исключительной и ярко выраженной отличительной особенностью на уровне генотипа, резко контрастирующей на фоне обычных парней популяции. Врождённая стратегия поведения женских особей вида homo sapiens просто требовала обязательного переноса этих признаков в следующее поколение, чтобы все отпрыски были такими же умопомрачительно улыбчивыми, что, несомненно, гарантировало дальнейший репродуктивный успех.

Этот единственный признак просто нивелировал все остальные очевидные недостатки – как анатомические, так и поведенческие, – становясь доминирующим фактором среди женских предпочтений. Ларчик открывался удивительно просто, если опираться на базовые этологические принципы человеческого поведения, среди которых – безудержная ногораздвижная тяга самок человека к особям с нетипичным генотипом, подтвердившаяся в ходе «мундиаля-2018», но известная ещё с незапамятных времён в виде «особого расположения и страсти к иностранцам», с которыми россиянки были готовы «ложиться и отдаваться, лишь бы только попросили их» (записки и донесения о Московии 1577-1697гг). Таким вот генетическим «иностранцем» и был герой этого рассказа.

Конечно, Сашку одним из первых захомутали и утащили под венец, – кто бы сомневался! Но когда я его увидел спустя несколько лет, мне потребовалось некоторое время для идентификации. Да, его улыбка осталась всё той же, только вот блеск в глазах исчез совсем: семейная жизнь ведь развивается по другому сценарию, где одной лучезарной улыбкой совсем не отделаешься. Он долго рассказывал мне о своих злоключениях, будто оправдываясь за что-то, а я выслушивал, понимая, что теперь ему даже не с кем поговорить, кроме своей жёнушки. Прощаясь, он наконец-то поднял голову, до этого держа её опущенной, как нашкодивший семиклассник.

– Как же замордовала меня эта жизнь, – произнёс он всё тем же тихим и вкрадчивым голосом. – Уже сил никаких нет...

Я смотрел ему вослед, вспоминая былые годы и тот головокружительный успех у дамочек, которым пользовался Александр когда-то, не прилагая к этому ни малейших усилий. Походка его осталась всё той же, немного неуклюжей и забавной, а каждый удаляющийся шаг, словно удар метронома, рождал в моей голове вспышки воспоминаний о беззаботной студенческой юности со всем её событиями и приключениями.