Она сидела на террасе, курила и смотрела вдаль. На море, сверкающее россыпью изумрудов, в переломленных лучах солнца манящее к себе, обещающее блаженство и небытие. Рай есть, его можно увидеть, впитать, но попасть туда не возможно. Дальние берега, их легкое очертание то ли быль, то ли мираж? Возможно там, на далеком берегу, кто-то так же курит на террасе и уверен, что он одинок и не понят ни кем, что он единственен во вселенной. Смотрит вдаль.
Иллюзия одиночества и неповторимости – самая банальная с иллюзий в человеческом муравейнике. И так остро захотелось ей прервать эту нить, стать наконец кем-то и никем одновременно, и обрести долгожданное одиночество, этот рай. Если уйти из жизни в морской глади моря, если последнее, что увидят глаза – это царство воды, а последний поцелуй жизни станет бесконечно соленым и сладким одновременно, можно ли надеяться, что возводишься из пены не банальной Афродитой, а белоснежной чайкой? Она хотела быть чайкой, этой царственной белой владычицей неба и волн, пенящихся обрезками белой бумаги, мечтами, порванными чьей-то безжалостной рукой.
Налетел легкий бриз, поцеловал ее нежно и нежно, и она улыбнулась. Жизнь прекрасна, прекрасен этот день, прекрасен это миг. Она сидела на террасе, курила и смотрела вдаль.