Утром меня традиционно разбудил вопль "сабдживалы" - торговца овощами:
- Картошка, помидоры, лук, десять рупий кило-о-о!
Я вздрогнула и подскочила на кровати. Ровно семь! Подлец пунктуален, что вообще-то индийцам совершенно не свойственно... Доброе утро, страна.
- Имбирь, чеснок, горо-о-ох! - продолжал заливаться соловьем сабдживала, толкая перед собой тележку. Этот дядька еще ничего, он хотя бы просто дерет глотку, а его предшественник обходил дворы с мегафоном. Господи, и почему индийцы всегда так орут?
Я потерла виски пальцами. Голова раскалывалась, я отвратительно спала ночью - допоздна выясняли отношения с мужем. Нормального разговора не получилось, мы накричали друг на друга и разошлись по разным комнатам. А разгорелся сыр-бор из-за того, что Макс сообщил: мы не сможем полететь в Россию, как планировали, поскольку он будет крайне занят на работе. Это означало, что я остаюсь без новогоднего праздника второй год подряд! Кто-то презирает банальные тазики оливье и селедку под шубой (ох, а в Дели и селедки-то нет), неизменную "Иронию судьбы" по телеку, бой кремлевских курантов, а я тоскую по всему этому до зубовного скрежета. Мне не хватает предновогодней суеты, шопинга, атмосферы веселого дурдома, но главное - снега! В Индии Новый год - это праздник даже не средней руки, а обычная календарная смена даты.
Макс - инженер-конструктор компании "Метрострой", которая выиграла тендер на строительство новых станций в Дели. Поначалу, узнав, что нам предстоит провести несколько лет в экзотической Индии, я пришла в дикий восторг. Мне, как художнику, нужны были новые темы для вдохновения, и первое время я действительно взахлеб рисовала все, что видела. Но постепенно ощущение новизны ушло, и я стала замечать за собой, что тоскую по Москве и все чаще раздражаюсь на индийский менталитет и страну в целом. Мне не хватало русскоязычного общения, задушевных посиделок с подружками в столичных кофейнях или даже просто за кухонным столом у себя дома. Коллеги мужа не в счет, мало кто из них привез с собой в Индию семью. Их жены и дети остались в России, удерживаемые детсадами, школами, работой... Это я - человек свободной творческой профессии. Однако уже полгода спустя после жизни в Дели я готова была взвыть от такой "свободы" - она была для меня пострашнее любой тюрьмы. Я напоминала себе верную жену-декабристку, которая отважно последовала за супругом в индийскую ссылку, но немного не рассчитала своих физических и душевных возможностей.
Когда я вышла на кухню, собираясь сварить кофе, в дверь загрохотали кулаком. Еще одна милая индийская привычка... Визитеры чаще всего игнорируют звонок, зато сопровождают стук выкриками: "Открывай! Открывай!" - словно случился пожар.
Я распахнула дверь и обнаружила за ней нашего престарелого соседа. О, дядюшка Притам был поистине легендарной личностью. Мы с ним приятельствовали; старик прекрасно владел английским, и я с удовольствием слушала его забавные рассказы о жизни. В прошлом он был и слоноводом, и даже заклинателем змей. Сейчас все, что осталось у дяди Притама - это обезьяна, почти такая же старая, как он сам, которая умеет выполнять незамысловатые штуки - танцевать, кланяться, хлопать в ладоши. Изо дня в день Притам со своей питомицей бродит по городу и дает представления для туристов, чтобы заработать на пропитание. Конечно, ходить с мартышкой про улицам не так выгодно, как работать вблизи исторических достопримечательностей, но туда ему вход закрыт. Нужно либо собрать кучу бумажек из разных инстанций, чтобы получить разрешение на выступления возле Красного форта или, допустим, у Ворот Индии, либо дать взятку. "Эту страну сгубили вовсе не англичане, а бюрократы и взяточники!" - частенько ругается старик.
Был в его жизни замечательный эпизод: однажды он выпустил в офисе некоего наглого чиновника пару десятков кобр. "В здании началась паника, - рассказывал он мне, хвастливо ухмыляясь. - Перепуганные работники и посетители выбегали на улицу, вылезали через окна, искали спасения на шкафах!" Дядюшку Притама посадили в тюрьму на неделю, но он стал настоящим героем в глазах общественности. О нем даже написала пресса. "С фотографией!" - всякий раз гордо добавляет он, демонстрируя потрепанную газетную вырезку, в которой действительно напечатан его портрет.
Несмотря на то, что дядя Притам мне очень симпатичен, нынче я не настроена вести задушевные беседы.
- Что случилось? - хмуро спрашиваю я, даже не пригласив его войти.
- Беда, беда, - озабоченно бормочет он, - у Джая Чопры дочка пропала!
- Как пропала? - ахаю я. Семейство Чопра - тоже наши соседи, они обитают этажом ниже. Я прекрасно знаю их дочь Сонию, миловидную стройную девушку-студентку. Ей не больше девятнадцати лет.
- Уехала вчера в колледж, как обычно, и не вернулась, - голос дяди Притама мрачен. - Родные всю ночь ее прождали, отец с братьями полгорода на мотоциклах объездили, не нашли. Сегодня отнесли заявление в полицию. Ты ее нигде не встречала?
- Нет, - пожимаю плечами я, - несколько дней Сонию не видела. Куда же она могла подеваться, разве что загуляла? Дело молодое...
- Это на нее не похоже, - сурово перебивает меня старик. - Сония порядочная и воспитанная девушка, родители ей уже и жениха подходящего подыскали... Так что если пропала - что-то серьезное стряслось. Жалко девчонку!
- Может, еще найдется? - с робкой надеждой предполагаю я. Дядя Притам обреченно машет рукой и собирается уходить.
- Ты сама меньше шатайся по вечерам одна, - строго наставляет он меня напоследок. - Будь осторожна, вон в новостях неделю назад про убийство в нашем районе передавали... А ты иностранка, тебе вдвойне опасно разгуливать в одиночку.
Я возвращаюсь на кухню в расстроенных чувствах, думая о Сонии. Не успеваю я сварить себе кофе, как снова раздается стук в дверь. На пороге стоит посыльный с роскошным букетом.
- Миссис Морозоф? - спрашивает он меня. - Это вам, распишитесь.
- Морозова, - машинально поправляю я. - От кого цветы?
- Там есть карточка, - указывает он. "Неужели от Макса?" - думаю я, расписываюсь, забираю букет, захлопываю дверь и наконец достаю записку. Хм...
"Самой прекрасной женщине, которую я когда-либо встречал".
Без подписи. Почерк не мужа, но, возможно, он кого-нибудь попросил помочь. Я практически уверена, что букет прислал Макс. Верить в тайного поклонника как-то глупо, тем более, я здесь ни с кем особо и не общаюсь...
В дверь опять стучат. Нет, похоже, попить кофе мне сегодня не судьба!
Это явилась служанка Наргиз. Она ежедневно моет полы, стирает и гладит у нас дома. На необходимости прислуги настоял муж. "Ты должна быть полностью свободна от мелочей быта, - заявил он мне. - Художнику некогда возиться с кастрюлями и тряпками". Макс вообще очень трепетно относится к моей деятельности, искренне считает меня гением и пророчит скорую мировую славу. Он вообще меня очень любит, и я его тоже, чего уж там, но... Два раза пропустить Новый год - это выше моих сил! И я ему этого не прощу!..
Наргиз - тоже уникальная личность с непростой судьбой. Собственно, она-то считает свою историю вполне типичной, но для меня все это удивительно и странно. Она очень набожная мусульманка. Ей около двадцати четырех лет, точную цифру она не знает, ну да в Индии это обычное дело, потому что бедняки не отмечают дней рождения и не имеют паспортов. У Наргиз уже пятеро детей, посколько ее очень рано выдали замуж - в четырнадцать лет. Муж ее алкоголик (среди бедных слоев населения Индии это довольно часто встречается), нигде не работает, поэтому забота о нем, о его стариках-родителях и о детях полностью легла на хрупкие плечи индианки. Супруг, будучи в подпитии, частенько поколачивает ее и отбирает все заработанные деньги себе на выпивку - тогда она может несколько дней не приходить к нам, а потом явиться с изукрашенной синяками физиономией, стыдливо кутаясь в свою накидку-дупатту. Я всякий раз киплю от возмущения и предлагаю Наргиз заявить на негодяя в полицию, но она испуганно отказывается:
- А вдруг его там будут бить!
Жалеет его, дуреха, а о себе не думает... С ней вообще постоянно случаются нелепые и досадные происшествия. Например, однажды Наргиз купила детям манго, но когда пришла к нам, постеснялась и оставила узелок за порогом. Она вообще патологически застенчива и маниакально блюдет дистанцию между мной - "белой госпожой" - и собой, прислугой. Когда я предлагаю ей стул или кресло, она отнекивается чуть ли не в слезах. Так и в этот раз - для нее немыслимо было положить фрукты на хозяйский стол, и она предпочла оставить их за дверью. В итоге все сочные плоды растащили обезьяны, страшно охочие до этого лакомства...
Мы с Максом помогаем бедняжке, помимо того, что платим за работу - вещами, одеждой, продуктами. К слову, общаемся мы с Наргиз на дикой смеси русского, английского, хинди и жестов. И, между прочим, прекрасно понимаем друг друга!
Наргиз уже в курсе происшествия с Сонией; ей не терпится обсудить это со мной.
- Как ты считаешь, на нее напал... маньяк? - внутренне содрогаясь, предполагаю я.
- Я думаю, джинн в нее влюбился и похитил! - серьезно отвечает она.
- Джинн из лампы? - улыбаюсь я. Наргиз обижается:
- Я правду говорю! Джинны существуют! Бывают злые, бывают добрые... Муж рассказывал, что однажды проснулся среди ночи и увидел сидящую на кровати женщину с горящими красными глазами. Он испугался и толкнул ее, она зашипела как змея, сползла на пол и исчезла! - глаза Наргиз откругляются от ужаса.
- А чего ей понадобилось от твоего мужа? - интересуюсь я.
- Он ей понравился! Может, хотела в его тело вселиться...
Я склоняюсь к мысли, что у мужа Наргиз просто началась белая горячка, но предпочитаю не произносить этого вслух. Она продолжает увлеченно болтать о джиннах, при этом ловко стирая, полоская и отжимая белье; на тонких смуглых руках мелодично позвякивают браслеты.
- Сония джинна своими распущенными волосами завлекла. Девушка должна носить косы, а не распускать лохмы, это неприлично... - авторитетно изрекает она.
После ухода Наргиз я, наконец-то, делаю себе кофе и открываю ноутбук, чтобы просмотреть почту. Одно новое сообщение во "входящих". Отправитель мне незнаком.
"Надеюсь, вам понравился мой скромный букет?"
Без подписи. Внимательно смотрю на электронный адрес: dzhin. Я схожу с ума, или это чей-то глупый розыгрыш? Может, Макс так развлекается?
"Шутка затянулась!" - сердито отправляю я на этот адрес. Ответ прилетает мгновенно:
"Простите, не хотел вас обидеть".
"Кто вы?"
"Ваш преданный поклонник".
"Откуда вы меня знаете?"
"Видел несколько раз на улице..." - он перечисляет те места, где я действительно бываю.
"Как вас зовут?"
"Мое имя вам ничего не скажет, но если вам угодно - Канхайя".
Я обрушиваю на него град вопросов: "Как вы узнали адрес моей электронный почты? А домашний адрес? Откуда вы знаете мою фамилию?"
"Думаю, на сегодня достаточно информации. Я напишу вам завтра. До связи!"
"Завтра можете мне вообще ничего не писать!" - сердито отправляю я ему вдогонку и в сердцах захлопываю ноутбук.
Вечером Макс приходит с работы и кидает любопытный взгляд на цветы.
- По какому они поводу? - блефую я, хотя уже догадываюсь, что муж тут не при чем. Он пожимает плечами:
- Хотел тебя спросить то же самое.
- Понятия не имею! Я думала, это все твои прикольчики, - раздраженно отзываюсь я.
- Нет, не мои, - сухо бросает он и уходит в свою комнату.
На следующее утро меня снова будит вопль сабдживалы. Я подскакиваю на постели, как ошпаренная, и первым делом несусь к ноутбуку. Одно входящее сообщение! От Канхайи! С прикрепленным файлом внутри!..
Я с замиранием сердца открываю фото и вижу смуглого красавца с белозубой улыбкой. На вид ему не более тридцати. Лицо кажется мне знакомым - у меня вообще цепкая зрительная память, я же художник. Помедлив, пишу ему сообщение: "Мне кажется, что мы с вами где-то встречались. Может такое быть?"
И тут же - ответ:
"Конечно, мы встречались. Просто не знакомились. Не ожидал, что вы тоже запомните меня. Приятно..."
"Насколько я понимаю, вы индиец. Откуда вы так хорошо знаете русский?" - любопытствую я.
"Учился и жил в России около десяти лет".
"Канхайя, а вам известно, что у меня есть муж?"
"Да, я в курсе".
"А откуда вы знаете мой мейл, адрес и все остальное?"
"Не могу вам этого сказать, простите. Мне пора. До связи!"
Несмотря на недосказанность между нами, я пребываю в прекрасном расположении духа и весь день порхаю, как ласточка. Чего скрывать - приятно, когда в тебя влюблен такой потрясающе красивый парень, ну просто звезда Болливуда!
После обеда ко мне заглянул дядюшка Притам. На руках он, как младенца, держал свою престарелую мартышку Лейлу - очевидно, собирался совершить очередную вылазку в город, на заработки. Притам расстроенно сообщил мне, что Сонию пока не нашли, несмотря на то, что подключилась полиция. Чтобы разрядить обстановку, я пригласила его в гостиную, предложила чашку чая и со смехом рассказала, что дуреха Наргиз болтала накануне о джиннах. Однако дядя Притам не смеялся.
- Всякое может быть, - пробормотал он, теребя седую бороду.
- Дядя Притам, ты что, тоже веришь в джиннов, привидений и все эти сказки?! - потрясенно переспросила я. Он глубоко вздохнул:
- Послушай-ка, что я тебе расскажу. Я ведь родом из Агры, все свое детство там провел. Есть там одно местечко - гробница древнего индийского императора Акбара. Мальчишкой я проводил там почти все свое время - здорово было играть с приятелями в огромном саду вокруг гробницы, пугать обитающих там антилоп и павлинов... в общем, обычные детские пацанские забавы. Конечно, официально это было запрещено, вход по билетам, но где мальчишки не пролезут!
Заинтересованная рассказом, я поудобнее устроилась в кресле и приготовилась слушать дальше.
- ...В районе гробницы сохранилось много неизведанных катакомб, - продолжал старик, машинально поглаживая обезьянку, которая, похоже, пребывала в буддийском спокойствии и никак не напоминала своих юрких и шустрых сородичей с улицы. - Этакие потайные ходы, расшифровку которых из ныне живущих уже никто, разумеется, не знает. И дернул же нас черт начать играть в прятки именно в этих катакомбах! В общем, полазили по подземельям часок-другой - и заблудились. Страшно, аж жуть! Ори-не ори, никто тебя не услышит, слишком уж мы далеко забрались вглубь от входа. И темно - хоть глаз выколи, дневной свет не проникает. Летучие мыши летают и пищат... короче, кровь в жилах стынет!
Я поежилась, представив этот ужас.
- Ну, мы, конечно - в рев. Хоть и маленькие, а догадались уже, во что вляпались. Плакали, звали подмогу, пытались сами найти выход - безрезультатно. Да и кто нас искать будет, если никто не в курсе, что мы здесь?! - дядя Притам на мгновение прикрыл глаза, вновь воскрешая в памяти ту историю.
- ...Вдруг из какого-то отдаленного туннеля выходит мужчина в белом длинном одеянии со свечой. Кивает нам - мол, следуйте за мной - и начинает идти. Мы за ним, утирая слезы и сопли. Пытаемся с ним заговорить, а он молчит, знай себе вперед идет. Так и довел нас до выхода, ни слова не говоря. Показывает рукой - идите, мол. Мы ему - спасибо, а он так же молча разворачивается и скрывается во мраке...
- Так кто же, кто же это был? - я заерзала на месте от неизвестности. Старик посмотрел на меня странным долгим взглядом и ответил:
- Да полагаю, что никто иной, как призрак самого императора Акбара.
Я хотела недоверчиво рассмеяться, но не смогла, ощутив, как по спине забегали мурашки.
- И... и что вы сделали? - спросила я тихо.
- Что-что. Все хором как заорем, да как выскочим на свет Божий!.. Так и спаслись. А этого мужчину в белом я до сих пор вспоминаю с благодарностью и ужасом одновременно... Так что все бывает в жизни, - строго заключил старик. - И дай-то Бог, чтобы малютка Сония нашлась живой и невредимой.
Мне стало не по себе от этого рассказа, и я предпочла сменить тему.
- Дядя Притам, а много ты в день зарабатываешь с Лейлой?
В России, конечно, подобные вопросы относятся к разряду бестактных, но в Индии все иначе.
- Да это - когда как повезет! - неопределенно развел руками он. - Иной иностранец может и несколько сотен рупий дать, а индийцы - те все больше десятками, двадцатками расплачиваются...
- Ты же талантливый дрессировщик, - вздохнула я. - У тебя и помощники раньше были. Почему же теперь ты... - я замялась, не в силах сразу подобрать нужную фразу, чтобы не обидеть старика. - Мне казалось, что у вас в стране очень развиты родственные связи и преемственность поколений. Как же так вышло, что ты - совсем один?
- Братья во Францию переехали, выступают в тамошнем цирке. А я вот здесь остался... Хотя меня звал сам директор цирка месье Пьер Дессанж.
- Но почему, почему?! - вскричала я. - Неужели то, что у тебя есть сейчас, дороже того, что ты мог бы при желании иметь в цивилизованном европейском государстве?! Ох уж этот пресловутый индийский патриотизм...
- Наш хваленый патриотизм тут не при чем, - печально улыбнулся он мне. - Я просто любил девушку, и мысль о том, что придется ее оставить, была невыносимой... Семья, к слову, тоже не поняла и не приняла мой выбор. Именно поэтому с тех самых пор я не общаюсь с родственниками.
Я ошалело захлопала глазами, переваривая полученную информацию. Странно, о чем мы с дядей Притамом только не болтали за эти два года соседства, а вот его личную жизнь никогда не затрагивали. Я знала только то, что он никогда не был женат. Однако, "сколько нам открытий чудных..."
- А она тебя любила? - спросила я.
- Говорила, что да...
- И что с ней стало? Почему вы не поженились?
- Родители подыскали ей более подходящую пару. Ну, кто такой я - уличный артист без роду, без племени...
- А она что? Как же ее "любовь", почему она так легко тебя забыла?! - возмутилась я. Дядя Притам отвел взгляд.
- Ты же сама знаешь, что в Индии до сих пор абсолютное большинство браков заключается не по любви, а по договоренности родителей молодых. Ее просто выдали замуж, и все.
- Как это "выдали"? - в сильнейшем волнении я вскочила и забегала взад-вперед по гостиной. - Она что - вещь, неодушевленный предмет?
- Тебе не понять наш менталитет. А индийцы живут так из поколения в поколение... Любовь ко многим приходит уже после свадьбы. Моя любимая... она, в конце концов, обрела свое семейное счастье. Я могу только радоваться за нее.
После его ухода мне еще долго было не по себе. Правда, открыв почту, я обнаружила очередное письмо от Канхайи - он прислал мне красивую индийскую песню. Это несколько развеселило меня.
Со следующего дня мы с Канхайей перешли на "ты" - кажется, это даже предложила я сама, о ужас... Канхайя заваливал меня песнями, комплиментами и стихами. Я цвела и пахла, как роза. Я стала проводить много времени перед шкафом со своими нарядами и еще больше - перед зеркалом, собираясь выйти из дома даже на пять минут. Во время прогулок я то и дело зыркала по сторонам, пытаясь разглядеть Канхайю среди прохожих. А он... он словно читал мои мысли.
"Не ищи меня в толпе. Я иду след в след за тобой, превратившись в невидимку!"
Конечно, он так шутил. И даже ставил "смайлики" в конце подобных сообщений. Но меня расстраивало, что он практически ничего не рассказывает о себе, всякий раз сворачивая разговор, когда мои расспросы становились излишне настойчивыми. Канхайя категорически отказывался выходить в скайп или хотя бы говорить по телефону. Он даже ни разу не предложил встретиться! Я чувствовала, что это заходит слишком далеко, но не могла остановиться и отказаться от общения с ним. Мужу, разумеется, я ничего не рассказывала. Стыдно, но за эти несколько дней я вообще перестала думать о Максе и о наших с ним отношениях. Муж так много времени проводил на работе, что я с чистой совестью о нем не вспоминала. Тем более, что я все еще была сердита на него из-за Нового года. Впрочем, положа руку на сердце, я уже не была уверена, что хотела бы лететь в Россию...
"А где и когда ты увидел меня в первый раз?" - полюбопытствовала я однажды.
"Это было в сентябре. Ты сидела на ступенях Пятничной Мечети и торопливо рисовала что-то в блокнотике. Я проходил мимо... и остановился, пораженный твоей красотой и нежностью. Тебе, наверное, часто говорят, как ты красива?"
"Вовсе нет... Хотя, конечно, как иностранке, внимания от местного населения мне достается довольно много, - я вспомнила дядюшку Притама и улыбнулась. - Кстати, сосед постоянно напоминает мне, чтобы я не разгуливала одна, аппелируя к моему неиндийскому просихождению. Он переживает за меня, как за родную дочь..."
"Возможно, он еще и взволнован пропажей другой соседки - Сонии Чопра..."
Я перечитала эту фразу, не веря своим глазам. Сам факт, что он в курсе событий, меня буквально потряс.
"Ты что, знаешь Сонию?!" - написала я ему.
"Скажем так, мы шапочно знакомы".
Понятия не имею, что на меня вдруг нашло, но только следующий вопрос был таким:
"Ты имеешь отношение к ее исчезновению?"
"С чего тебе в голову пришла такая чушь? Конечно, нет!"
Ответ был резким и непохожим на тон, которым Канхайя всегда со мной разговаривал. Мне стало неуютно, и я попрощалась с ним, заявив, что мне пора уходить.
Боже мой, я ведь совершенно не знаю этого человека. А он непостижимым образом знает обо мне если не все, то очень многое. Почему меня это ни разу не насторожило? А может... может, он вообще маньяк?.. Что я делаю, зачем я с ним общаюсь?
В этот вечер я впервые осознала, что сама виновата перед мужем. В конце концов, у него просто загруженный рабочий график. Макс ведь тоже скучает по традицинной встрече Нового года, по елкам, по снегу... А я веду себя как избалованная истеричка, хотя этих новогодних ночей в моей жизни будет еще ой-ой-ой сколько!.. Когда Макс вернулся с работы домой, я накормила его вкусным ужином и впервые за несколько дней с искренним интересом расспросила, как дела. Он был удивлен и тронут моим неожиданным вниманием.
- Завтра я вернусь поздно, малыш, - сказал он мне, закончив ужин. - У нас корпоративная вечеринка в честь Рождества. Я знаю, что ты терпеть не можешь подобные вечеринки, но все-таки, может, составишь мне компанию?
- Нет уж, избавь меня от такого удовольствия, - хмыкнула я. - Тусоваться среди компании мужчин, преимущественно индийцев, которые только и говорят, что о кино, политике да о крикете...
- А ты не будешь скучать?
- Конечно, буду! Поэтому ты все же постарайся вернуться побыстрее...
- Может, тебе стоит съездить куда-нибудь в центр, погулять по моллам, развеяться?.. Кое-где уже установили искусственные елки, и они даже почти похожи на настоящие, - он робко и в то же время виновато улыбнулся мне, как всегда улыбаются, когда ищут примирения после ссоры.
- Подумаю, - пообещала я, - хотя дядюшка Притам рекомендовал мне не гулять по вечерам одной...
Я хотела весело улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. Макс взглянул на меня с тревогой.
- В чем дело? Тебя что-то беспокоит? Боишься чего-то?
- Да так, ерунда всякая лезет в голову, - я отмахнулась. - Не обращай внимания.
Весь следующий день Канхайя не выходил на связь, словно чувствовал мою возникшую настороженность. Я слонялась по комнатам и не могла заставить себя взяться на работу, хотя на этюднике меня давно ждала незавершенная картина.
Постепенно стемнело. В Дели зимой вообще рано темнеет - так же, как и в России, только снега нет. Мне стало беспокойно без Макса. Я уже жалела, что отказалась ехать с ним. Поскорее бы он вернулся со своего корпоратива! Я заварила себе крепкого чаю с гарам-масалой и уселась на диване, устроив ноутбук на коленях.
Открыв почту, я обнаружила послание от Канхайи - явился, не запылился...
"Что ты делаешь?"
"Пью чай", - честно ответила я.
"Минуточку... Ага, я тебя вижу!"
Несколько секунд я тупо перечитывала эти слова, пытаясь постичь их смысл.
"Что ты сейчас написал? Повтори".
"Я - тебя - вижу".
Мне сделалось страшно.
"В каком смысле?"
"В прямом. Ты сидишь в голубой пижаме. Перед тобой на журнальном столике красная чашка с белыми горошинами. Думаю, ты привезла ее из России, потому что в Индии пить чай из таких больших чашек не принято..."
Меня подбросило с дивана. Я вскочила и принялась дико озираться по сторонам. Разве это возможно? Как он может меня видеть сейчас? Где он?! Плохо соображая, что делаю, я подбежала к окну и выглянула наружу. Разумеется, никого там не было. Затем я в панике закрыла балконную дверь на задвижку и помчалась в прихожую - проверить, крепко ли заперты все замки. По пути я всюду включала свет. Меня колотило крупной дрожью от ужаса. Сомнений быть не могло - я дома совершенно одна, но он же меня ВИДИТ!!! Схватив мобильный телефон, я лихорадочно набрала номер мужа. Один гудок... два... три... десять... Макс не отвечал. Возможно, просто не слышал звонков, у них же вечеринка. Как назло - именно сейчас, когда мне так необходимо услышать его голос!
В почте появилось новое входящее сообщение от Канхайи. Мне было страшно его открывать.
"Ну что ты суетишься, глупышка? Ты меня все равно не увидишь. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого..."
Дальнейшее я помню весьма отрывочно и смутно. В панической спешке переодевшись, я выскочила из дома с одной-единственной мыслью - поскорее добраться до мужа. Я бывала в его офисе пару раз и помнила дорогу. Мы даже обедали с Максом в том самом ресторане, где сейчас должна была проходить корпоративная вечеринка. На счастье, мне сразу же удалось поймать рикшу, и через двадцать минут я была на месте.
Швейцар у входа в ресторан вежливо притормозил меня:
- Вы к кому, мэм? Здесь корпоративная вечеринка для работников фирмы...
- Я в курсе, мой муж работает тут, его зовут мистер Максим Морозов, - стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, объяснила я. - Мне срочно нужно его увидеть...
Меня пропустили внутрь. Только я сделала несколько неуверенных шагов, пытаясь сориентироваться и обнаружить Макса, как вдруг увидела такое, что заставило меня вскрикнуть. Прямо передо мной дефилировал официант с подносом, заставленным напитками, и в этом молодом человеке я узнала... Канхайю собственной персоной!
Не помня себя от ярости, я кинулась к нему, схватила за рукав и закричала:
- Кто ты?! Отвечай немедленно! Ты маньяк или просто сумасшедший? Чего тебе от меня надо, в конце концов? Как ты мог видеть меня, когда я находилась одна в квартире?! Зачем ты меня преследуешь!!!
Канхайя таращился на меня и беззвучно разевал рот, пытаясь что-то сказать, одновременно оберегая свой поднос, чтобы не уронить его на пол, но я не могла остановиться.
- Оставь меня в покое, ясно?! - кричала я. Вокруг нас уже стал собираться народ, индийцы вообще охочи до зрелищ, особенно до публичных скандалов.
- Извините, мэм, - наконец выговорил Канхайя по-английски, запинаясь. - Я... я не понимаю того языка, на котором вы говорите. Я могу вам чем-то помочь? Что у вас стряслось?
- Как не понимаешь? - ахнула я. - Да что ты врешь, негодяй, ты же десять лет провел в России, ты прекрасно знаешь русский!
- Анюта, - я услышала рядом родной голос мужа и бросилась ему на шею.
- Макс! - меня прорвало бурными рыданиями. - Этот тип... Он меня преследует! Я боюсь его!.. Он ехал сюда за мной от самого дома! А сейчас он притворяется, что не знает меня и не понимает русский! Он вообще такой... странный!
- Позволь, я все объясню... - начал муж. - Это наш официант, его зовут Аман. Он действительно не говорит по-русски, и он никогда в жизни не выезжал за пределы Индии.
- Аман? - переспросила я, беспомощно переводя взгляд с Макса на лже-Канхайю. - Но как же тогда... Он писал мне письма... И я видела его фотографию!
- Это не он, - вздохнул Макс. - Прости меня, малыш, но... Все это делал я.
...Ночью мне не удалось заснуть. Я ворочалась с боку на бок, пытаясь осмыслить и переварить информацию. Я чувствовала себя полнейшей дурой. Никакого Канхайи не существовало в природе. Макс просто подсунул мне фотографию смазливенького парнишки, и я повелась на это! А ведь я действительно помнила этого самого официанта - он обслуживал нас, когда мы обедали у мужа на работе в прошлом году. Макс признался мне, что чувствовал охлаждение в наших отношениях, вот и решил немного оживить их придуманным поклонником. "Согласен, это была идиотская затея с самого начала, но... мне так хотелось узнать, что у тебя на сердце, как можно до тебя достучаться!" Загадочный мейл "dzhin", который я восприняла едва ли не доказательством того, что со мной общается некто потусторонний, объяснялся очень просто - Джиной звали нашу с Максом кошку, которую мы, уезжая в Индию, оставили друзьям, но по которой очень скучали. Так же легко объяснялась и "прозорливость" Канхайи: уж кому-кому, а Максу были известны все мои привычки, из какой чашки я пью чай, какую одежду ношу дома, где обычно гуляю...
Все логично разъяснилось, но я чувствовала не облегчение, а жгучую обиду на Макса за то, что он обманул меня и поставил в такое неловкое положение. Особенно стыдно было вспоминать мой позор перед коллегами мужа в ресторане, да и перед самим ни в чем не повинным официантом Аманом...
На следующий день я проснулась поздно и обнаружила, что Макса нет дома, несмотря на то, что был выходной. Пока Наргиз занималась уборкой квартиры, я лениво перебрасывалась с ней фразами о том, о сем, думая при этом о посторонних вещах. Неожиданно заявился улыбающийся дядя Притам с тарелочкой в руках. На тарелке лежал изрядный кусок ананасового торта.
- Это вам, девочки! - сказал он, обращаясь ко мне и Наргиз одновременно.
- А что за повод? - отозвалась я.
- Ну как же, Рождество!
В самом деле, было двадцать пятое декабря. Я не стала разъяснять старику, что отмечаю этот праздник в другой день. Думаю, он вообще был не в курсе, что есть еще и "православные" христиане, помимо привычных ему католиков, а уж от разницы дат празднования Рождества он бы вообще свихнулся. Но на душе у меня неожиданно сделалось уютно и тепло. Подумать только - в Индии нас, православную христианку и мусульманку Наргиз, угощает на католическо-протестантское Рождество тортиком мужчина-хинду! Разве не причудливый жизненный завиток?..
Расчувствовавшись, я вдруг решила, что на Новый год подарю дяде Притаму его портрет - одну из лучших моих работ, которую раньше планировала продать в Москве знакомому, страстному поклоннику Индии. А Наргиз я презентую, так уж и быть, свое самое нарядное и дорогое сари - все равно за все это время я так и не научилась его правильно носить...
- Кстати, новость слыхали? - обернулся дядя Притам уже в дверях. - Сония-то нашлась!
- Нашлась? - ахнули мы с Наргиз хором. - Как она, что с ней?
- Жива-здорова, - засмеялся он. - Негодяйка сбежала со своим возлюбленным и тайно вышла замуж, а сегодня парочка молодоженов явилась с повинной. Сония говорит, что не хотела становиться женой того парня, которого ей выбрали родные. Боялась признаться, что влюблена в другого. Ну а теперь... дело сделано, брак заключен, так что отцу осталось только смириться. Он были счастлив уже от самого факта, что любимая дочка вернулась!
- Ну вот, - подмигнула я ему, - а кто-то мне недавно промывал мозги на тему того, что в Индии возможны только организованные браки, никакой любви... И на тебе!
- У Сонии просто очень понимающая и мудрая мать, - подмигнул мне в ответ и дядя Притам. - Она, как выяснилось, была в курсе событий и даже помогла молодым бежать. Удивительная женщина... - его голос сделался нежным и мечтательным.
- Дядя Притам!.. - воскликнула я, боясь озвучить вслух свою догадку. Он засмеялся и кивнул.
- Ты права. Мать Сонии - та самая особа, которую я любил когда-то... И из-за которой остался в Индии. Но больше - тс-с-с! - ни слова об этом.
На сердце у меня было светло и празднично. Даже вопящий, как резаный, сабдживала не испортил моего рождественского настроения. В конце концов, каждый зарабатывает себе на хлеб насущный так, как умеет... Я даже решила махнуть рукой на свою гордыню и помириться с Максом, когда он вернется. Подумаешь - разыграл неудачно! Сколько можно дуться и портить себе жизнь. Ведь самое главное - мы любим друг друга, мы нужны друг другу, у нас семья... А 31 декабря можно нарядить пальму и устроить индийский Новый год с оливье (пусть даже без колбасы), винегретом и болливудскими хитами по всем телеканалам!..
Открыв почту, я увидела во входящих новое сообщение от знакомого отправителя с мейлом "dzhin". Канхайя?.. То есть, Макс?.. Что все это значит, неужели глупые шутки не закончились?
"Хочу загладить свою вину, малыш, - было в письме. - Думаю, ты обрадуешься. Я только что забронировал билеты на двадцать девятое. Прости, раньше не получилось... и у нас будет всего пять дней. Но самое главное - на Новый год мы с тобой летим в Москву! Любящий и преданный -
ДЖИНН".